О том, как совместить «экологический туризм» и «мусорную реформу», пережить протесты экологов, отказаться от мусоросжигания и не похоронить мусор в интервью «Росбалту» рассказал губернатор Карелии Артур Парфенчиков.
— Вы неоднократно говорили, что туризм — это одно из ключевых направлений развития региона. Но как развивать регион в части эко туризма и справляться с последствиями мусорной реформы? Это и репутационные риски, и волнения людей… Что делаете в этом направлении?
— Конечно, мы не надеялись ни на то, что мусорная реформа будет быстрой и безболезненной, ни на то, что диалог с населением по вопросам сбора и утилизации мусора будет простым. После обсуждения первого варианта программы реформы с людьми, мы отправили программу на доработку.
Нельзя отдельно говорить о сборе, отдельно о разделении, отдельно о переработке, отдельно о захоронении. И главным критерием мусорной реформы для нас должна стать, разумеется, экологичность. Мы внимательно смотрим на Скандинавские страны — они известны очень жестким экологическим подходом к решению этих вопросов, и к к их опыту можно относиться с достаточно серьезным доверием. Наши люди смотрят в их сторону с большим одобрением: «Вот возьмите, да и сделайте как у финнов». Но здесь есть нюансы.
Во-первых, у финнов, шведов, норвежцев тоже разный подход, они также развиваются и много лет этим занимаются на государственном уровне.
Во-вторых, надо понимать, что речь идет об очень разных экономиках с точки зрения количества вырабатываемого мусора и территории. Одно дело, когда у тебя несколько миллионов тонн, и плотная территория, другое — когда 200-250 тысяч тонн, которые собрали с «растянутой» территории. Здесь требуются разные деньги.
И этот экономический фактор является очень важным с точки зрения переработки мусора. Самыми прогрессивными странами, которые довели сбор и утилизацию ТКО почти до совершенства, являются, повторюсь, наши близкие соседи — шведы и финны. Да, было бы прекрасно взять и перенять этот опыт.
Но если экономику не учитывать, то либо тариф будет золотой (что население тоже вряд ли одобрит), либо надо искать оптимальные формы для себя. Нам нужно понимать, как при нашей малонаселенности, высоком проценте сельского населения и протяженности, при нашем климате, при наших возможностях экономически обусловленной переработки мусора, найти эффективную схему с минимальным повышением тарифа. Пока мы сохраняем прежний тариф, дорабатываю реформу.
— Что придумали на сегодняшний день?
— Сбор мусора — это всем понятная история. Дальше есть три позиции, где начинается поиск эффективности и золотой середины — это переработка, хранение и тарифы. И все эти три фактора непосредственно взаимосвязаны.
Даже если оглянуться на «пример» для нашего населения — финнов, можно увидеть, что они справляются с вопросом вторичной переработки только на 41%. Финны поставили себе задачу выйти на показатель 50%, но больше, наверное, уже нельзя. И у них это достаточно глобальная государственная программа, она не будет быстрой. За каждый процент надо бороться. И чем выше этот процент, тем следующий будет сложнее.
Стоит понимать, что 100% всего мусора переработать невозможно. Важно не питать ложных фантазий на этот счет. Если мы выйдем в среднесрочной перспективе на уровень переработки в 30-35%, то нас уже можно будет называть героями, это уже гроссмейстерский результат. Потому что, еще раз, другие объемы и расстояния.
Таким образом, у нас остается 2/3 мусора. Что мы с ним делаем? Финны, в основном, сжигают. Север Финляндии везет свой мусор в Швецию. Так же как и норвежцы. У шведов это целая экономика, им выгодно везти к себе и сжигать чужой мусор, вырабатывая энергию, тепло и так далее. Но опять-таки: это сотни тысяч тонн мусора, это, там есть экономика, инвесторам выгодно. У нас такого количества мусора нет.
Поэтому мы пришли к другому опыту, и его уже одобрили наши экоактивисты. Есть специальная технология: капсулы, которые под воздействием определенных химических процессов перерабатывают оставшийся после вторичной переработки мусор. 40% это органика, и 60% то, что остается после сортировки.
Это глубокая переработка мусора, после которой остается 20% мусора, подлежащего захоронению. Такая методика используется, к слову, и финнами, даже на землях сельхозназначения. Объем капсул мобильный, 10-20 тысяч тонн, то есть экономика возможна даже на таких объемах. Конкретно сейчас этот вариант позволит нам отказаться от идеи организации двух мусорных полигонов в Карелии, что очень важно. Сейчас мы начнем использовать описанную технологию, определяем, сколько будет мусоросортировочных станций, чтобы обеспечить экономически обоснованное транспортное плечо.
— Вы категорически отказались принимать мусор из других регионов…
— Совершенно верно. Наша визитная карточка — туризм, причем экологический, как мы уже много раз говорили. И в эту концепцию приемка и захоронение чужих отходов не вписывается. Хотя было бы глупостью отрицать на перспективу приемку отсортированного мусора на вторичную переработку (пластик, стекло, бумага).
Но еще раз повторю, речь может идти только о производственном процессе переработки. Ни о каком завозе мусора для захоронения на полигонах речи не идет — для Карелии это недопустимые репутационные риски. Мы не можем позиционировать себя как центр туризма, в том числе экологического, принимать мусор для захоронения. Карелия должна сохранить в будущем образ края с безупречной экологией, с чистыми лесами, морем, озерами и реками.
— Как развивается туризм в Карелии, какие меры для этого предпринимаются?
— Карелия — это единственный регион Северо-Запада, в котором на момент развала СССР было 11 моногородов. Это регион с моно-экономикой, поэтому мы последние годы пытаемся активно ее диверсифицировать. Природа, история, исторические объекты предполагают, конечно, развитие туризма. Мы развиваем паломнический, культурно-познавательный, экологический, спортивный и событийный туризм. Объем туристско-рекреационных и гостиничных услуг за три года вырос почти вдвое.
Визитными карточками карельского событийного стали Международный фестиваль «Кижи — остров рождения бренда», Фестиваль традиционного судостроения и судоходства «Кижская регата», который вошел в число десяти лучших туристических проектов России, Фестиваль уснувших деревень на территории чугуноплавильного завода в деревне Кончезеро. И конечно, наша визитная карточка событийного Календаря Карелии — музыкальный фестиваль на открытом воздухе «Ruskeala Symphony». В этом году послушать шедевры мировой классики в мраморном каньоне под открытым небом приехало более 10 тысяч зрителей.
Сейчас наша задача — решить инфраструктурные проблемы. Для этого республика вошла в состав участников федеральной целевой программы «Развитие внутреннего и въездного туризма».
Конечно, мы пока не преодолели инерцию даже с учетом тех мер, которые принимаем — развитие авиасообщения, строительство федеральных трасс как со стороны Петербурга, так и запуск федеральной трассы «Госграница — Кочкома», которые увеличат поток и внутренних и иностранных туристов. Мы готовы принять и пять млн туристов, с учетом антропогенной нагрузки на территорию, если мы все будем делать в рамках системы, а не концентрировать этих туристов в нескольких точках Карелии.
— У Вас был ранее реализован кластер «Южная Карелия». Продолжаете работу в этом направлении?
— Сейчас мы развиваем два новых туристических рекреационных кластера — «Легенды Карелии» и «Карельское Беломорье» с большим списком объектов. Общая прогнозируемая сумма внебюджетных инвестиций, которая должна поступить в республиканский бюджет от этих проектов — более пяти млрд рублей.
Кроме того, указом Президента России Карелия вошла в кластер Соловецкого направления — это мощное подспорье для нашей республики. История Беломорского и Кемского районов Карелии тесно связана с историей Соловецкого монастыря. На этих землях располагались Соловецкие подворья и монастырские подсобные хозяйства. Кроме того, сегодня Карелия — это ворота на Соловки. Для реализации этих планов нужна соответствующая транспортная инфраструктура.
Наш пакет предложений по развитию железнодорожного, автомобильного, воздушного и водного транспорта мы сформировали. Уверен, что в тесном взаимодействии с Фондом по сохранению и развитию Соловецкого архипелага, мы снимем инфраструктурные ограничения и дадим новый импульс развития культурного и паломнического туризма нашего севера.
— А какие еще направления туризма вы развиваете?
— Мы начали формировать веломаршруты с последующим переведением их в цифровой формат, в ближайшее время у нас должно четыре таких маршрута появиться.
Еще одно направление — кемпинги. В центральной Карелии, в районе севера Онежского озера, уже появились сервисы по обслуживанию кемперов и автопутешественников. Отрадно, что эти маршруты заинтересовали туристов из Финляндии, Германии и Чехии. Нам важно закрыть Карелию сеткой кемпинговых площадок, в том числе с переводом в цифровой формат, но уже не только для велосипедного, но и автомобильного туризма. Важно, чтобы, к примеру, немец, планируя свой отдых, смог оперативно найти информацию в сети по маршруту и понять, что ему предоставят все необходимое: от зубной щетки до зарядки смартфона и утилизации отходов. Работаем и над развитием летних придорожных кемпингов. Один уже появился в Ланденпохском районе. Это организация палаточных лагерей и рядом с водными маршрутами, и рядом с автомобильными дорогами. Здесь мы сотрудничаем с местными предпринимателями, они поставляют нам сборные палатки для туристов.
Кроме того, мы активно развиваем хауз—боты. У нас есть задача сделать сеть плавающих домиков для отдыха. И, что отрадно, мы можем организовывать этот вид туризма в любых объемах — у нас есть большое количество тихих озер, без серьезной волны. Спрос на такой вид отдыха колоссальный, и это новая интересная история для путешественников.
Беседовала Анна Хмелева
Источник: